Запретные мечты [Очарование золота] - Дженнифер Блейк

Сирена помахала ему рукой с веранды и подумала, что Консуэло, наверное, ждала его на вокзале. По крайней мере, ей так казалось. Она очень много размышляла об их разговоре. Сирена не думала, что испанка на самом деле хотела, чтобы она стала относиться к Натану с большей теплотой, сделалась ему ближе. Сирена уже давно поняла, что под маской темпераментной, воинственной женщины скрывалось жалостливое, заботливое и очень доброе сердце, и все же она больше верила в естественную и вполне нормальную ревность, чем в то, что испанка хотела толкнуть ее в объятия Натана. Нет, Консуэло беспокоилась о Натане, но она вполне могла сама залечить его раны, какими бы глубокими они ни были.

Эта мысль приносила Сирене облегчение. По отношению к Натану она не испытывала даже жалости, после того как узнала, какую достойную Макиавелли изощренность проявил он, чтобы жениться на ней. Последние два дня она избегала его как могла. Всякий раз, как они встречались, Сирена с трудом удерживалась, чтобы не выкрикнуть ему в лицо жестокие обвинения, нисколько не заботясь о том, как они прозвучат.

Как любая хорошая служанка, миссис Энсон знала, что Натан просил Сирену поехать с ним. Она пару раз намекала Сирене, что за Шоном будут хорошо следить в ее отсутствие и что она найдет его здоровым и веселым, когда вернется.

Сирена оставила эти замечания без ответа. Она не могла упрекнуть миссис Энсин в том, что та была целиком на стороне мистера Бенедикта. Ведь она жила в доме уже долгое время, а Сирена оставалась для нее незнакомкой, да еще с далеко не благополучным прошлым. Она знала, что мистер Бенедикт по-прежнему спал в своей комнате и не навещал новую жену по ночам, несмотря на то что обменялся с ней кольцами. Она обвиняла в этом только Сирену, ведь даже слепой увидит, что он от нее просто без ума.

Сирена замечала, что экономка косо поглядывала на нее по утрам, когда приходила сменить белье и застелить постель. Она знала, что эта женщина слышала рассказы о ее безнравственном прошлом на Мейерс-авеню и считала чуть ли не оскорблением то, что ей приходилось прислуживать такой женщине. Раньше она относилась к ней с добротой и заботой лишь потому, что видела в Сирене только больное и слабое существо. Теперь, поправившись, жена хозяина не заслуживала никакого снисхождения. Миссис Энсон смотрела бы на нее по-другому, если бы она показала, что любит Натана, тем самым осчастливив его. Но все получалось как раз наоборот. Он никогда не выглядел так плохо до того, как Сирена появилась у них в доме. Однако с тех пор, как Сирена стала выздоравливать, прошло еще не так много времени. Возможно, она еще не готова разделить супружеское ложе. Пора окончательных решений и суждений еще не пришла, но она тем не менее приближалась. У Сирены оставалось все меньше времени.

Если бы ее отношения с экономкой были не такими натянутыми, Сирена могла бы избавить ее от необходимости прислуживать ей сегодня за ужином. А теперь она сидела в столовой в полном одиночестве, отодвигая одно блюдо за другим. У нее совершенно пропал аппетит. Желудок отказывался принимать какую-либо пищу. Натан уехал. Завтра утром, в одиннадцать часов, ей, как написал Вард, предстоит появиться в «Эльдорадо». Почему он выбрал именно этот день и это время? Может, он видел Натана перед тем, как отправить записку, и знал, что Натана не будет в городе? Почему он послал ей такое странное письмо? Чего он от нее хотел? Если он собирался потребовать того более осязаемого вознаграждения, о котором говорил, то в какой форме ей предстояло его благодарить? Но одно она знала точно: Вард от нее ничего не добьется. Сирена тоже могла ему кое-что сказать, предъявить кое-какие обвинения, на которые ему придется ответить, хочет он того или нет. Все эти мысли, роившиеся в голове, не давали ей покоя.

Сирена провела бессонную ночь. Когда утром Доркас пришла с чашкой кофе, она увидела, что волосы миссис Бенедикт спутались в какой-то кошмарный клубок, а под глазами залегли глубокие тени. Увидев свое отражение в зеркале, Сирена даже застонала. В таком виде и настроении она просто не сможет встретиться сегодня с Вардом Данбаром. Она не пойдет в «Эльдорадо». Ей придется отправить ему записку, сказать, что у нее нет желания с ним встречаться, что она ненавидит его и больше не хочет его видеть — никогда. Скажет, что ей наплевать на то, что ему от нее нужно, на чувства, которые он к ней испытывает, и на него самого ей тоже наплевать.

Но, несмотря на все эти замечательные решения, к десяти часам Сирена оделась и приготовилась уходить. Охваченная какой-то тупой злобой, она выбрала дорожный костюм с юбкой в складку, блузкой с кружевной отделкой на корсаже и узким жакетом. Он поразительно напоминал платье, которое Вард когда-то ей купил; разница заключалась лишь в том, что этот наряд был сшит из небесно-голубого бархата, а тот костюм был из серого шевиота. Непослушные локоны Сирена прикрыла маленькой шапочкой, тоже из голубого бархата, с атласными лентами, приколотыми брошью с сапфирами и бриллиантами. Пусть Вард думает что хочет. Она просто горела желанием показать ему разницу между прежней Сиреной — бедной и зависимой от него и той, кем стала она теперь — женой богача Натана Бенедикта.

На первой февральской неделе холод ненадолго сменился оттепелью. Дни стояли солнечные, с приятной погодой, не очень теплые, но и не морозные. Сирена не хотела надевать шубу, чтобы не испортить вид ее бархатного костюма, в коляске ей будет тепло и удобно и в одной меховой накидке.

В коляску запрягли других лошадей. Но они, почувствовав твердую руку, державшую вожжи, побежали мерной рысью, и Сирена быстро добралась до города. Она долго не могла решить, что делать с ландо, которое всем бросалось в глаза, пока наконец не оставила его на постоялом дворе, пообещав вскоре вернуться, сделав покупки. Она не испытывала затруднений с деньгами. Со свойственной ему щедростью Натан перед отъездом оставил для нее пачку банкнот на своем столе.

Платная конюшня на улице рядом с Мейерс-авеню, на углу которой находился «Эльдорадо», как нельзя лучше подходила для таких целей. Потом Сирена задумалась: как быть ей самой после того, как она надежно спрятала экипаж от любопытных глаз? Стоит ли ей пройти по Второй улице, свернуть на Беннет-авеню и действительно сделать несколько покупок, или лучше сразу направиться в «Эльдорадо», незаметно проскользнув между коновязей? Наверное, она напрасно оставила коляску здесь, вместо того чтобы сделать это где-нибудь на Беннет-авеню. Будет не так заметно, если она спустится по Беннет-авеню к Мейерс-авеню, а не пойдет сначала по магазинам, чтобы потом вернуться назад.

В конце концов, какая разница? Ей все равно вряд ли удастся сохранить свой визит в тайне. Остается только надеяться, что Натан о нем не узнает. И если ей все равно суждено когда-нибудь отправиться в «Эльдорадо», лучше сделать это сейчас.